Где это слово окажется, где это слово скажется? Только не здесь, ибо мало молчанья на острове и в океане, и на материке, в пустыне и на реке - для тех, кто блуждает во тьме...
Нашла аж двенадцать драбблов. Одна только проблема - половина из них прекрасна совершенно, вторая же половина - прегадкий яой. Сюда я выкладываю самые приличные.
http://www.diary.ru/~Klyment-Alex/p55113691.htm#more1
Автор: klyment-Alex
Рейтинг: а чОрт его знает
Жанр: драбблы
Дисклаймер: никому ничего не принадлежит
Персонажи: Ваш Паникер, Николас Д. Вульфвуд, остальные упоминаются.
Меня лично порадовало.01.
– Да ну! Говорят же – здоровяк под три метра ростом, в красном, серьги в ушах!
– Серьги есть, красное есть, чего тебе еще надо?!
Они препирались уже довольно долго, и все это время дула смотрели Вашу в грудь. Он терпеливо стоял с поднятыми руками и прикидывал, как бы по-тихому сбежать, не поставив на уши весь город (а ведь если будут выстрелы, сбегутся все кому не лень). И Вульфвуд, собака, где-то шляется!
– ...и волосы торчком. Он это!
– Да ты что! А вот такенный пистолет где? Где, я тебя спрашиваю?!
Ваш вздохнул. В том, что его образ обзавелся полипами несуществующих деталей, были свои плюсы.
– Эй, парень, ты тот самый Ваш Паникер?
Спросить прямо – мудрое решение, жаль, эти двое пришли к нему так нескоро. Впрочем, Вашу легче не стало – Рем не велела врать.
– Э-э-э... Понимаете, чисто технически...
– ДЖЕК, УБЛЮДОК ТЫ БЛОХАСТЫЙ!
Просвистев в напряженном воздухе, сзади прилетела бутылка и с энтузиазмом врезалась в Паникерский затылок, повергнув того наземь.
– Ребята, по гроб жизни!.. – пьяным голосом воскликнул Вульфвуд, аккуратно пнув Ваша в бедро. – Этот чушкан опять сбежал, не заплатив! Поднимайся, Джек, сколько можно валяться?!
Ваш счел за лучшее прикинуться шлангом. Вульфвуд нагнулся, резво перекинул его руку через плечо и потащил якобы бессознательного якобы «Джека» прочь от злополучного переулка.
– Так это... не Паникер, что ли? – озадаченно произнес один из импровизированных охотников за головами.
– Да вы посмотрите на него! – откликнулся Вульфвуд и заржал. Вдогонку эхом послышался неуверенный гогот.
– Спасибо, – шепнул Ваш, болтаясь на плече быстро шагающего священника.
– Когда-нибудь я закопаю твой плащ и обрею тебя налысо, чтоб без таких вот эксцессов, – сказал Вульфвуд тихо и абсолютно трезво.
– Сделай такое одолжение. И... спасибо еще раз. Я буду аккуратнее.
– Не верю. Тем не менее, за тобой должок.
– По гроб, как ты выражаешься, жизни.
05.
– Знаешь, я бы оставил тут все как есть. Это было бы... честно.
– Рубашку примерь. Так, что нам еще нужно? Флягу? В доме может быть. Сходишь?
– Серьезно, Ник, не стоило бы ничего трогать. Тревожить их покой... это не наши мертвые.
– Не будь патетичен. Ага-а! Ботинки, здорово. Интересно, как раз ли. Рубашку взял? Тонгари, не смотри на меня так. Им уже все равно. Этот город занесет песком за неделю, и никто не вспомнит, что был такой на земле.
– Не хочу.
– Ваш, они просто исчезли, и с этим ничего не поделаешь. Ты можешь только найти виновного и... взять во-о-он ту банку. Видишь, у нас теперь есть консервы. Это легко.
– Что-то в этом неправильное.
– Мне тоже так кажется. Почему-то. Не бери в голову, Тонгари. Вот ты хотел бы и после смерти помогать страждущим?
– Таким образом, что ли? Вуль... А что, может быть. Черт, как глупо.
– Согласен. Не будем задерживаться, а? Я начну потихоньку.
– Тогда встретимся на той скале, с указателем.
– Хорошо.
Он проводил Паникера взглядом, перетянул ремни Карателя наподобие лямок, чтобы освободить руки, перекрестился. Раскрыл книгу и начал путь по хрустким от песка – холодного пепла – улицам города-призрака.
– Requiem aetemam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis.
Он читал и старался не видеть, как мертвые поднимаются у стен.
– Exaudi orationem meam: ad te omnis саrо veniet. Requiem aetemam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis.
Хотелось верить, что это все, что можно теперь сделать. Бедновато, что тут скажешь.
– Вечный покой даруй им, Господи, и вечный свет пусть им светит.
Забавно. Не первый раз, кажется, а приходится смахнуть тыльной стороной ладони... Хорошо еще, нет необходимости врать, что в глаз что-то попало.
– Услышь мою молитву: к тебе прийдет всякая плоть. Вечный покой даруй им, Господи, и вечный свет пусть им светит.
Темнело. Они пришли, когда солнца уже начинали падение, и теперь догорал закат. Со скалы город казался просто спящим.
– Ты долго.
– Извини, Тонгари.
– Как это звучит?
– Рубашку взял-таки? Kyrie eleison. Christe eleison. Kyrie eleison. Трижды. Очень надеюсь, тебе не пригодится.
09
Ты извини, я не умею. Смешно, конечно, за столько-то лет... Вы все уходили, но мне почему-то не доводилось – самому. Странно. К счастью, конечно. Я и сегодня хотел бы обойтись... если бы мог. Если бы только мог... Подожди минутку, сейчас пройдет. Не сердись, мне просто тяжело.
Наверное, я должен рассказать тебе, хотя бы теперь. Глупость. Какая глупость. Там уже все прекрасно известно. Передай Рем, я не скучаю. Нельзя скучать по тому, кто всегда рядом, правда? Мне ее не хватает, конечно. Вот и попробуй совместить.
Знаешь, что больнее всего? Слова. Они как шип в трахее, несказанные, ворочаются от неловкого движения. Я поэтому и не люблю подпускать людей близко, даже Мэрил держу на расстоянии. Так будет лучше. Так правда будет лучше, потому что ни она, ни я не узнаем боли невысказанного. С ней я хотя бы могу маневрировать. А вот ты не спросился, не постучал, открыл дверь ногой по обыкновению – и все дела. Тебя ведь не заботило, как я буду выплевывать непроизнесенное на ветер, чтобы не чувствовать себя больным из-за нерожденных признаний внутри. Вы все уходили, и ни одного это не волновало. Впрочем, вас и было-то: Рем и ты...
Достаточно глубоко? Как-то не успели это обсудить; я думаю, сойдет. Многого не успели, просто не приходило в голову.
Знаешь, что бесило больше всего? Эти твои вечные тайны. Ты палился. Бог мой, как красиво ты палился! Я даже подумал, что это намеренно, но твоя похоронная физиономия разуверила. Ты быстр и меток, но конспиратор из тебя... Ты моложе меня раза в четыре, и поверь, я видел всякие секреты.
Ухохочешься сейчас: мне все равно. Будь ты трижды Ганг-хо Ган. Это очень приятно – не осуждать никого, не судить никого, что бы он ни сделал. Хотя ты делал – что я, не помню ту женщину из ресторана в Мэй Сити? Ты втянул меня в турнир, хотя это шло вразрез с приказом. Зачем? Я знаю, ты ничего не смог поделать со своей натурой. Разреши, я буду судить тебя только по подобным поступкам.
Как это делается? Я не знаю. Я говорил уже, нет опыта. То есть по-простому я могу, а по всем правилам... Почему в последний раз обнять тебя приходится – так?
Потерпи, я сейчас успокоюсь и продолжу.
Ты, конечно, знаешь, каково это. Я не удивлюсь, если с Ангелиной проделал то же самое. Ты вплетал ее имя в ночные беспокойные стоны. Кто она была? Согласись, однако, это твоя профессия, а я новичок. Не сердись, если я что-то напутаю.
Так, пожалуй, хорошо. Тут жесткая земля. Извини, я не помню молитв. Голос твой помню, и хитринку под ресницами, когда отпускал с губ латынь, а слова...
Извини. Мне не хватает воздуха.
Крест твой пусть пока у Милли, ладно? Она очень тебя любит, а я... мне сложно с ним. Он слишком тяжел. Каратель... Тебе уже хватит наказывать себя, а мне, пожалуй, только предстоит. Я же понимаю, почему ты здесь.
Прости мое неумение. Я... просто побуду здесь, хорошо? С тобой. Обещаю, ничего не буду говорить. Я и раньше не говорил, но только потому, что ты знал все и так. Знал же?
Как там? Kyrie eleison. Christe eleison. Kyrie eleison.
10.
– Какое разочарование для меня. Поверить не могу... ты впустую промотал те десять лет, что я на тебя потратил.
Трали-вали, тили-тили. Вульфвуд ответил спокойно:
– Нет, почему же. Я запомнил все, что вы говорили мне. Просто решил использовать сию науку... немного по-другому.
И бровью сделал специфически.
От кислого яблока ныли нижние резцы.
– Идите же с божьей помощью. И да, спасибо за яблоко!
Шур-шур уставшие ноги. Пальцы на спусковых крючках занемели.
– Стой!
Вульфвуд остановился и начал медленно оборачиваться, не зная еще, поднимать ли оружие. Ни один мускул не дрогнул на лице – он был готов почти ко всему.
Капеллан глубоко вздохнул и гробовым голосом из тени шляпы произнес:
– Тебе рассказывали о твоем отце?
Под пиджаком и рубашкой, презрев жару и лихорадку вымотанного боем тела, выступил ледяной пот. Вульфвуд сглотнул.
– Я, – Капеллан сверкнул рубинами линз, – я твой отец, Люк.
Съемочная площадка грохнула.
– Да идите вы все!
– СТОП! Вы... вы сожрали мой замысел, черти!
– Аха-ха-ха!!! Вместе вы будете править Гансмоуком!
– Стоп, я сказал! Всех премии лишу! Перерыв десять минут! И глаз ему поправьте.
Теплые губы коснулись виска, бумажный стаканчик кофе оказался в с трудом сомкнувшихся пальцах.
– Спасибо. Расскажи, как ты убивал Легато. Я вдохновлюсь.
– Сделал дырку в кармане и на крупных планах тянул себя за... понятно за что. Слезы гарантированы.
– Герой. То-то я удивлялся, как тебе тридцать раз кряду удается изобразить вселенскую скорбь.
– Это мастерство, детка! Часть жизни смертного.
Вульфвуд открыл рот спросить, но Ваш был отпихнут гримером. Спустя двадцать секунд бескомпромиссной ловкости профессионала их вновь оставили относительно наедине.
– Тебе тоже снится?
Ваш помолчал, уставившись на носки собственных кроссовок. Сказал, словно только что пришло в голову:
– Вчера для слез не хватило глицерина, и я смотрел на софиты, чтобы заплакать. Чуть не ослеп. Если бы я так жил, я б свихнулся. Моментально.
– Но это же всего только сны, – шепнул Вульфвуд и укусил край стакана.
11.
– Ты можешь ерзать, нетерпеливый, но это ничего не изменит.
– Не отнимай у меня удивления.
– Да как угодно.
– Стой-стой! Не уходи.
– Я и не ухожу. Я разминаюсь.
– Вот как? Не находишь это странным? Ну скажи честно, ну ты ведь глюк?
– Ты так просишь, что я не могу тебе отказать. Глюк. Голову напекло. Осторожнее надо, Тонгари.
– Вольно тебе издеваться! Являешься, весь в белом... так, он еще и курит! Неужели не было времени бросить?!
– Кстати да. Если хочешь избавиться от каких-то привычек, поторопись. Это можно только сейчас.
– Да нет у меня привычек. Хотя... тебя всегда раздражало, как я пою, когда моюсь.
– О? Я придирался.
– Мерза-а-авец. Скоро там уже?
– Это решать только тебе. Еще не поздно...
– Я слишком долго ждал. Знаешь, я не думал, что бывает слишком долго. А вот тут... Но блин, ты рушишь все мои представления. Эта простыня!..
– Я сменил имидж-ж-ж!
– Еще раз.
– ИМИДЖ-Ж-Ж!
– Ты глюк.
– Ага.
– Слушай, я, наверное, должен...
– Ничего ты не должен! Я по гланды наслушался!.. Извини. У нас осталось мало чувств, но те, что есть, ты выдирал и наматывал на кулак.
– Слышно было?..
– Тем, кому предназначается, всегда слышно. Рем однажды сказала, что ты достал.
– Рем. Как она?
– Хорошо. То есть наверное, мы редко встречаемся. ...О! И вам спасибо! Я прошу прощения за него... удивительно, что вам понравилось. Удачи!
– Э-э-э?
– Это не тебе. Это твой хранитель прощался, уже получил перевод.
– Так что же, это был не ты?
– Не-а. Меня отстранили.
– А вот это вот: «Черт побери, Тонгари! Он рядом, ИСПОЛЬЗУЙ УЖЕ!»
– Так после этого и отстранили. Такие штучки, знаешь ли, не приветствуются.
– М-да... О-о-ох!
– Не дергайся, просто лежи. Ты близок.
– Скорей бы.
– Не говори так.
– Я тебе не прощу, если все привидевшееся сейчас окажется обманом.
– Пф. Тут уж как захочешь.
– Прекрасно знаешь, как я хочу.
– Просто не смею надеяться.
– Слу-ушай, а голоса должны быть? То есть кроме твоего. Песни там...
– ...пляски...
– Ты. Гробишь. Торжественность. Момента. Мог бы, между прочим, побриться ради такого дела!
– Не знаю, Тонгари. Мне пели «Halleluja», а вам, мирянам, и не положено, видимо. И нет, не мог бы.
– Вечно со мной такая фигня...
– По-моему, уже пора. Все, точно. Вставай. Нет, обязательно за руку. Не бойся, будет необычно, но не более.
– Кто сказал, что я боюсь?!
– Вот. Поздравляю, Тонгари, ты официально одна тысяча двести четырнадцатый умерший в этом секторе. Из них триста восемьдесят первый, скончавшийся от обезвоживания. И второй, не дошедший до города буквально полторы мили.
– Серьезно?! А кто первый? Неужели есть еще такие идиоты...
– Ты его не знаешь, но я вас познакомлю.
– У меня, да будет тебе известно, две пули в кишках! Так что жажда тут совершенно... Очень больно, кстати!
– Кому ты рассказываешь... Ай! Совсем сбрендил?!
– Это за то, что позволил себе помереть, когда был мне так нужен.
– Да-да, я тоже скучал.
– Ай! А мне-то?!.
– За то, что присоединился так рано.
– Это не рано, Вульфвуд. Я устал и... решил просто, что хватит.
– Почему?
– Испугался, когда понял, что начинаю забывать твое лицо.
– Нет, ну нормально... меня разве забудешь?!
– Сейчас нет. И эта простыня...
–Униформа, Тонгари. Теперь и твоя тоже.
– ЧЕГО-О-О?!
http://www.diary.ru/~Klyment-Alex/p55113691.htm#more1
Автор: klyment-Alex
Рейтинг: а чОрт его знает
Жанр: драбблы
Дисклаймер: никому ничего не принадлежит
Персонажи: Ваш Паникер, Николас Д. Вульфвуд, остальные упоминаются.
Меня лично порадовало.01.
– Да ну! Говорят же – здоровяк под три метра ростом, в красном, серьги в ушах!
– Серьги есть, красное есть, чего тебе еще надо?!
Они препирались уже довольно долго, и все это время дула смотрели Вашу в грудь. Он терпеливо стоял с поднятыми руками и прикидывал, как бы по-тихому сбежать, не поставив на уши весь город (а ведь если будут выстрелы, сбегутся все кому не лень). И Вульфвуд, собака, где-то шляется!
– ...и волосы торчком. Он это!
– Да ты что! А вот такенный пистолет где? Где, я тебя спрашиваю?!
Ваш вздохнул. В том, что его образ обзавелся полипами несуществующих деталей, были свои плюсы.
– Эй, парень, ты тот самый Ваш Паникер?
Спросить прямо – мудрое решение, жаль, эти двое пришли к нему так нескоро. Впрочем, Вашу легче не стало – Рем не велела врать.
– Э-э-э... Понимаете, чисто технически...
– ДЖЕК, УБЛЮДОК ТЫ БЛОХАСТЫЙ!
Просвистев в напряженном воздухе, сзади прилетела бутылка и с энтузиазмом врезалась в Паникерский затылок, повергнув того наземь.
– Ребята, по гроб жизни!.. – пьяным голосом воскликнул Вульфвуд, аккуратно пнув Ваша в бедро. – Этот чушкан опять сбежал, не заплатив! Поднимайся, Джек, сколько можно валяться?!
Ваш счел за лучшее прикинуться шлангом. Вульфвуд нагнулся, резво перекинул его руку через плечо и потащил якобы бессознательного якобы «Джека» прочь от злополучного переулка.
– Так это... не Паникер, что ли? – озадаченно произнес один из импровизированных охотников за головами.
– Да вы посмотрите на него! – откликнулся Вульфвуд и заржал. Вдогонку эхом послышался неуверенный гогот.
– Спасибо, – шепнул Ваш, болтаясь на плече быстро шагающего священника.
– Когда-нибудь я закопаю твой плащ и обрею тебя налысо, чтоб без таких вот эксцессов, – сказал Вульфвуд тихо и абсолютно трезво.
– Сделай такое одолжение. И... спасибо еще раз. Я буду аккуратнее.
– Не верю. Тем не менее, за тобой должок.
– По гроб, как ты выражаешься, жизни.
05.
– Знаешь, я бы оставил тут все как есть. Это было бы... честно.
– Рубашку примерь. Так, что нам еще нужно? Флягу? В доме может быть. Сходишь?
– Серьезно, Ник, не стоило бы ничего трогать. Тревожить их покой... это не наши мертвые.
– Не будь патетичен. Ага-а! Ботинки, здорово. Интересно, как раз ли. Рубашку взял? Тонгари, не смотри на меня так. Им уже все равно. Этот город занесет песком за неделю, и никто не вспомнит, что был такой на земле.
– Не хочу.
– Ваш, они просто исчезли, и с этим ничего не поделаешь. Ты можешь только найти виновного и... взять во-о-он ту банку. Видишь, у нас теперь есть консервы. Это легко.
– Что-то в этом неправильное.
– Мне тоже так кажется. Почему-то. Не бери в голову, Тонгари. Вот ты хотел бы и после смерти помогать страждущим?
– Таким образом, что ли? Вуль... А что, может быть. Черт, как глупо.
– Согласен. Не будем задерживаться, а? Я начну потихоньку.
– Тогда встретимся на той скале, с указателем.
– Хорошо.
Он проводил Паникера взглядом, перетянул ремни Карателя наподобие лямок, чтобы освободить руки, перекрестился. Раскрыл книгу и начал путь по хрустким от песка – холодного пепла – улицам города-призрака.
– Requiem aetemam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis.
Он читал и старался не видеть, как мертвые поднимаются у стен.
– Exaudi orationem meam: ad te omnis саrо veniet. Requiem aetemam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis.
Хотелось верить, что это все, что можно теперь сделать. Бедновато, что тут скажешь.
– Вечный покой даруй им, Господи, и вечный свет пусть им светит.
Забавно. Не первый раз, кажется, а приходится смахнуть тыльной стороной ладони... Хорошо еще, нет необходимости врать, что в глаз что-то попало.
– Услышь мою молитву: к тебе прийдет всякая плоть. Вечный покой даруй им, Господи, и вечный свет пусть им светит.
Темнело. Они пришли, когда солнца уже начинали падение, и теперь догорал закат. Со скалы город казался просто спящим.
– Ты долго.
– Извини, Тонгари.
– Как это звучит?
– Рубашку взял-таки? Kyrie eleison. Christe eleison. Kyrie eleison. Трижды. Очень надеюсь, тебе не пригодится.
09
Ты извини, я не умею. Смешно, конечно, за столько-то лет... Вы все уходили, но мне почему-то не доводилось – самому. Странно. К счастью, конечно. Я и сегодня хотел бы обойтись... если бы мог. Если бы только мог... Подожди минутку, сейчас пройдет. Не сердись, мне просто тяжело.
Наверное, я должен рассказать тебе, хотя бы теперь. Глупость. Какая глупость. Там уже все прекрасно известно. Передай Рем, я не скучаю. Нельзя скучать по тому, кто всегда рядом, правда? Мне ее не хватает, конечно. Вот и попробуй совместить.
Знаешь, что больнее всего? Слова. Они как шип в трахее, несказанные, ворочаются от неловкого движения. Я поэтому и не люблю подпускать людей близко, даже Мэрил держу на расстоянии. Так будет лучше. Так правда будет лучше, потому что ни она, ни я не узнаем боли невысказанного. С ней я хотя бы могу маневрировать. А вот ты не спросился, не постучал, открыл дверь ногой по обыкновению – и все дела. Тебя ведь не заботило, как я буду выплевывать непроизнесенное на ветер, чтобы не чувствовать себя больным из-за нерожденных признаний внутри. Вы все уходили, и ни одного это не волновало. Впрочем, вас и было-то: Рем и ты...
Достаточно глубоко? Как-то не успели это обсудить; я думаю, сойдет. Многого не успели, просто не приходило в голову.
Знаешь, что бесило больше всего? Эти твои вечные тайны. Ты палился. Бог мой, как красиво ты палился! Я даже подумал, что это намеренно, но твоя похоронная физиономия разуверила. Ты быстр и меток, но конспиратор из тебя... Ты моложе меня раза в четыре, и поверь, я видел всякие секреты.
Ухохочешься сейчас: мне все равно. Будь ты трижды Ганг-хо Ган. Это очень приятно – не осуждать никого, не судить никого, что бы он ни сделал. Хотя ты делал – что я, не помню ту женщину из ресторана в Мэй Сити? Ты втянул меня в турнир, хотя это шло вразрез с приказом. Зачем? Я знаю, ты ничего не смог поделать со своей натурой. Разреши, я буду судить тебя только по подобным поступкам.
Как это делается? Я не знаю. Я говорил уже, нет опыта. То есть по-простому я могу, а по всем правилам... Почему в последний раз обнять тебя приходится – так?
Потерпи, я сейчас успокоюсь и продолжу.
Ты, конечно, знаешь, каково это. Я не удивлюсь, если с Ангелиной проделал то же самое. Ты вплетал ее имя в ночные беспокойные стоны. Кто она была? Согласись, однако, это твоя профессия, а я новичок. Не сердись, если я что-то напутаю.
Так, пожалуй, хорошо. Тут жесткая земля. Извини, я не помню молитв. Голос твой помню, и хитринку под ресницами, когда отпускал с губ латынь, а слова...
Извини. Мне не хватает воздуха.
Крест твой пусть пока у Милли, ладно? Она очень тебя любит, а я... мне сложно с ним. Он слишком тяжел. Каратель... Тебе уже хватит наказывать себя, а мне, пожалуй, только предстоит. Я же понимаю, почему ты здесь.
Прости мое неумение. Я... просто побуду здесь, хорошо? С тобой. Обещаю, ничего не буду говорить. Я и раньше не говорил, но только потому, что ты знал все и так. Знал же?
Как там? Kyrie eleison. Christe eleison. Kyrie eleison.
10.
– Какое разочарование для меня. Поверить не могу... ты впустую промотал те десять лет, что я на тебя потратил.
Трали-вали, тили-тили. Вульфвуд ответил спокойно:
– Нет, почему же. Я запомнил все, что вы говорили мне. Просто решил использовать сию науку... немного по-другому.
И бровью сделал специфически.
От кислого яблока ныли нижние резцы.
– Идите же с божьей помощью. И да, спасибо за яблоко!
Шур-шур уставшие ноги. Пальцы на спусковых крючках занемели.
– Стой!
Вульфвуд остановился и начал медленно оборачиваться, не зная еще, поднимать ли оружие. Ни один мускул не дрогнул на лице – он был готов почти ко всему.
Капеллан глубоко вздохнул и гробовым голосом из тени шляпы произнес:
– Тебе рассказывали о твоем отце?
Под пиджаком и рубашкой, презрев жару и лихорадку вымотанного боем тела, выступил ледяной пот. Вульфвуд сглотнул.
– Я, – Капеллан сверкнул рубинами линз, – я твой отец, Люк.
Съемочная площадка грохнула.
– Да идите вы все!
– СТОП! Вы... вы сожрали мой замысел, черти!
– Аха-ха-ха!!! Вместе вы будете править Гансмоуком!
– Стоп, я сказал! Всех премии лишу! Перерыв десять минут! И глаз ему поправьте.
Теплые губы коснулись виска, бумажный стаканчик кофе оказался в с трудом сомкнувшихся пальцах.
– Спасибо. Расскажи, как ты убивал Легато. Я вдохновлюсь.
– Сделал дырку в кармане и на крупных планах тянул себя за... понятно за что. Слезы гарантированы.
– Герой. То-то я удивлялся, как тебе тридцать раз кряду удается изобразить вселенскую скорбь.
– Это мастерство, детка! Часть жизни смертного.
Вульфвуд открыл рот спросить, но Ваш был отпихнут гримером. Спустя двадцать секунд бескомпромиссной ловкости профессионала их вновь оставили относительно наедине.
– Тебе тоже снится?
Ваш помолчал, уставившись на носки собственных кроссовок. Сказал, словно только что пришло в голову:
– Вчера для слез не хватило глицерина, и я смотрел на софиты, чтобы заплакать. Чуть не ослеп. Если бы я так жил, я б свихнулся. Моментально.
– Но это же всего только сны, – шепнул Вульфвуд и укусил край стакана.
11.
– Ты можешь ерзать, нетерпеливый, но это ничего не изменит.
– Не отнимай у меня удивления.
– Да как угодно.
– Стой-стой! Не уходи.
– Я и не ухожу. Я разминаюсь.
– Вот как? Не находишь это странным? Ну скажи честно, ну ты ведь глюк?
– Ты так просишь, что я не могу тебе отказать. Глюк. Голову напекло. Осторожнее надо, Тонгари.
– Вольно тебе издеваться! Являешься, весь в белом... так, он еще и курит! Неужели не было времени бросить?!
– Кстати да. Если хочешь избавиться от каких-то привычек, поторопись. Это можно только сейчас.
– Да нет у меня привычек. Хотя... тебя всегда раздражало, как я пою, когда моюсь.
– О? Я придирался.
– Мерза-а-авец. Скоро там уже?
– Это решать только тебе. Еще не поздно...
– Я слишком долго ждал. Знаешь, я не думал, что бывает слишком долго. А вот тут... Но блин, ты рушишь все мои представления. Эта простыня!..
– Я сменил имидж-ж-ж!
– Еще раз.
– ИМИДЖ-Ж-Ж!
– Ты глюк.
– Ага.
– Слушай, я, наверное, должен...
– Ничего ты не должен! Я по гланды наслушался!.. Извини. У нас осталось мало чувств, но те, что есть, ты выдирал и наматывал на кулак.
– Слышно было?..
– Тем, кому предназначается, всегда слышно. Рем однажды сказала, что ты достал.
– Рем. Как она?
– Хорошо. То есть наверное, мы редко встречаемся. ...О! И вам спасибо! Я прошу прощения за него... удивительно, что вам понравилось. Удачи!
– Э-э-э?
– Это не тебе. Это твой хранитель прощался, уже получил перевод.
– Так что же, это был не ты?
– Не-а. Меня отстранили.
– А вот это вот: «Черт побери, Тонгари! Он рядом, ИСПОЛЬЗУЙ УЖЕ!»
– Так после этого и отстранили. Такие штучки, знаешь ли, не приветствуются.
– М-да... О-о-ох!
– Не дергайся, просто лежи. Ты близок.
– Скорей бы.
– Не говори так.
– Я тебе не прощу, если все привидевшееся сейчас окажется обманом.
– Пф. Тут уж как захочешь.
– Прекрасно знаешь, как я хочу.
– Просто не смею надеяться.
– Слу-ушай, а голоса должны быть? То есть кроме твоего. Песни там...
– ...пляски...
– Ты. Гробишь. Торжественность. Момента. Мог бы, между прочим, побриться ради такого дела!
– Не знаю, Тонгари. Мне пели «Halleluja», а вам, мирянам, и не положено, видимо. И нет, не мог бы.
– Вечно со мной такая фигня...
– По-моему, уже пора. Все, точно. Вставай. Нет, обязательно за руку. Не бойся, будет необычно, но не более.
– Кто сказал, что я боюсь?!
– Вот. Поздравляю, Тонгари, ты официально одна тысяча двести четырнадцатый умерший в этом секторе. Из них триста восемьдесят первый, скончавшийся от обезвоживания. И второй, не дошедший до города буквально полторы мили.
– Серьезно?! А кто первый? Неужели есть еще такие идиоты...
– Ты его не знаешь, но я вас познакомлю.
– У меня, да будет тебе известно, две пули в кишках! Так что жажда тут совершенно... Очень больно, кстати!
– Кому ты рассказываешь... Ай! Совсем сбрендил?!
– Это за то, что позволил себе помереть, когда был мне так нужен.
– Да-да, я тоже скучал.
– Ай! А мне-то?!.
– За то, что присоединился так рано.
– Это не рано, Вульфвуд. Я устал и... решил просто, что хватит.
– Почему?
– Испугался, когда понял, что начинаю забывать твое лицо.
– Нет, ну нормально... меня разве забудешь?!
– Сейчас нет. И эта простыня...
–Униформа, Тонгари. Теперь и твоя тоже.
– ЧЕГО-О-О?!
@темы: Фанфики
-
-
07.02.2010 в 09:32Первое -
Пятое - задумчиво. И очень красиво. И прекрасно, да. То же самое всегда чувствую, когда смотрю на вечернее солнце... Нет, не на закатное, а такое, золотое, которое везде... Слова католической молитвы? ) Вспомнила, есть такой трек у Грегориана...
Девятое - о Боже мой... Нет слов. В кои-то веки. Передай Рем, я не скучаю. Нельзя скучать по тому, кто всегда рядом, правда? Мне ее не хватает, конечно. Вот и попробуй совместить - даже дыхание от восторга замирает... Знаешь, что больнее всего? Слова. Они как шип в трахее, несказанные, ворочаются от неловкого движения. Я поэтому и не люблю подпускать людей близко, даже Мэрил держу на расстоянии. Так будет лучше. Так правда будет лучше, потому что ни она, ни я не узнаем боли невысказанного. С ней я хотя бы могу маневрировать. А вот ты не спросился, не постучал, открыл дверь ногой по обыкновению – и все дела. Тебя ведь не заботило, как я буду выплевывать непроизнесенное на ветер, чтобы не чувствовать себя больным из-за нерожденных признаний внутри - мммм, красота неописуемая... Бог мой, как красиво ты палился! - так он что же... все-все знал? (потрясенно) Ухохочешься сейчас: мне все равно. Будь ты трижды Ганг-хо Ган. Это очень приятно – не осуждать никого, не судить никого, что бы он ни сделал. Хотя ты делал – что я, не помню ту женщину из ресторана в Мэй Сити? Ты втянул меня в турнир, хотя это шло вразрез с приказом. Зачем? Я знаю, ты ничего не смог поделать со своей натурой. Разреши, я буду судить тебя только по подобным поступкам - ааа, автор прав! Тысячекратно прав!! Боже, как же он прав!!! Голос твой помню, и хитринку под ресницами, когда отпускал с губ латынь, а слова... - великолепно.
Девятое - непередаваемо. Неповторимо. Автору - мое безграничное восхищение. Наоми - огромное спасибо.
Десятое, Одиннадцатое -
Все. Авторский высший пилотаж порадовал неимоверно. Надо будет зайти и оставить отзыв! =)))
А это про то, что вырезано цензурой и осталось за кадром
-
-
07.02.2010 в 10:02Не то слово. *вспомнила первую серию*
Хорошие драбблы, действительно жаль, что автор яойщик.
– Э-э-э... Понимаете, чисто технически...
– Я, – Капеллан сверкнул рубинами линз, – я твой отец, Люк.
–Униформа, Тонгари. Теперь и твоя тоже.
Вспомнилось в тему:
Как хорошо, когда ищет не один человек - находится много всего интересного!
-
-
07.02.2010 в 10:08-
-
07.02.2010 в 10:32Да. Это Реквием. К вопросу о конфессии Николаса)
Очень... красивая вещь.
Kyrie
Kyrie eleison.
Christe eleison.
Kyrie eleison.
И вообще я люблю латынь.
-
-
07.02.2010 в 10:43Ооо, за одну фразу про то, что " За стеной уже беззастенчиво шло высокорейтинговое ПэВэПэ. Над Гансмоуком клубился лунный туман", ему можно многое простить..
-
-
07.02.2010 в 10:43и мертвыйязык. Греческий мне нравится гораздо меньше... Вот бы ее как-нибудь возродить ^ - ^П.с. картинка открылась-таки, славная )))))
-
-
07.02.2010 в 10:46-
-
07.02.2010 в 11:09-
-
07.02.2010 в 11:34Just AXL, это ещё и опыт) Не только чувство юмора. Хотя и оно тоже.
Всё-таки хорошие драбблы. Даже те, что с яоем. Не воспринимаются в штыки.
-
-
07.02.2010 в 11:54Ой да уж. Это редкость, на самом деле. Очень жаль, что автор по этому фэндому больше не пишет...
-
-
07.02.2010 в 17:44-
-
08.02.2010 в 14:20А еще очень, очень меня порадовало то, что тут знают и любят латынь. Даже Requiem узнали. Язык сложный, это правда, на уровне где-то с русским. Граждане Naomi_Misora и Just AXL, вы латинский изучаете или просто любите?
В общем и целом - спасибо. За сообщество и за похвалы. Был чрезвычайно польщен.
-
-
08.02.2010 в 18:56Да, у нас пока скромный составчик, но мы не скучаем! То у одного, то у другого найдется что-нибудь вкусненькое )) А иногда и просто пофлудить немного приятно.
Фанфики, еще раз скажу, очень, ОЧЕНЬ понравились. Даже яой "не воспринимается в штыки", его тоже надо уметь преподнести так
Лично я изучала латынь два начальных курса в универе, успела проникнуться ее красотой и, хм, мистикой, наверное )) Сейчас - просто люблю. Как и некоторые другие языки.
-
-
08.02.2010 в 19:36P.S. Повторюсь, драбблы безмерно хороши. Но вот про "звёздочки на фюзеляже" не поняла.
-
-
08.02.2010 в 20:09Многажды прошу извинения, а кто Вы по образованию? Где это латынь учат целых два курса? А язык и правда очень, очень красивый, по звучанию - в частности.
Мисс Кимпейл, а кто ж их не читал! Других-то (отечественных) мало. Забавный, очень забавный тригановский фэндом сложился на Западе....
Благодарю Вас. А звездочки... ну, как летчики сбитых противников считают, так и некоторые мужчины (и я уверен - женщины) - количество любовных побед.
-
-
08.02.2010 в 20:31Фендом не то чтобы забавный, он мне сильно странным кажется.
И яоя завались.Хотя есть и неплохие фики, но попадаются и откровенно мозговыносящие. Не знаю, свойственно ли это только данному фендому, но обоснуй господа и дамы фанфикеры не жалуют.-
-
08.02.2010 в 20:48Странным? Отчего? Чем он страннее остальных? Просто мир "Тригана" (что аниме, что манги) - довольно мозговыносящий сам по себе, в его рамках можно чего угодно напридумывать, не скатившись в АУ. Что же до ООС... оно есть во всех фэндомах, я даже не знаю, где больше... в смысле - процент. В больших фэндомах, конечно, больше - чисто количественно.
И яой есть - везде, чего уж там, это как раз не признак странности.И вообще, какой Обоснуй - в "Тригане"?..-
-
08.02.2010 в 20:56В аниме заявлено, что оба мужских персонажа, которых пейрингуют в основном, бабники. Ваш волочился за каждой юбкой в поле зрения.
Они скатываются в клиническое АУ, а кроссверы порой читать страшно. Один только кросс с Гангрейвом чего стоит. Иногда с Мери-Сью, иногда с таким ООС-ом, который в мозгу не укладывается.
Как какой? Николаса в каждом третьем фике оживляют (
и пейрингуют с Мидвалли! Ну с этим-то почему? За что?!). То некромант, то очередная Сьюха оживляет причём, по велению своей левой пятки. То дети там рождаются всякие-всякие у Найвза. Многодетный отец)) Иногда даже мпрег попадается и прочие ужасы. Кто в лес, кто по дрова, в общем.-
-
09.02.2010 в 14:43кто именно считал звёздочки и почему?
"Каждая сбитая бабушка обозначалась звёздочкой на борту. Это был звёздный автобус..."(с)
и пейрингуют с Мидвалли! Ну с этим-то почему? За что?!
*медленно возвращает на место отвисшую челюсть* Обогимоибоги... Как хорошо, что я этого не видела. И так психика страдает...
вы латинский изучаете или просто любите?
А я стараюсь совмещать) Правда, с первым несколько сложнее, но компенсирую по мере сил.
-
-
09.02.2010 в 18:05Начнем с того, что в аниме - два главных мужских персонажа (один главный, второй - где-то около). То есть - неплохо прописанных и, видимо, симпатичных фанфикерской аудитории. Ну и как, _как_ не написать/нарисовать с ними яой?! Против всех законов фанатского творчества было бы. Да, яой там, где он не предусмотрен каноном, автоматически является ООС. Вам именно это не нравится?
Николаса в каждом третьем фике оживляют
Опять же, если в аниме более-менее главный персонаж не дожил до победного конца - его _обязательно_ оживят фанаты хоть по разу. Дабы успокоить чувство попранной справедливости. И Мэри Сью - тоже везде. Вы мне покажите хоть один фэндом, где хотя бы в каждом втором... хотя бы - в каждом пятом фанфике есть Обоснуй, персонажи IC и нет Мэри. Хочу посмотреть на такое чудо на старости лет.
Naomi_Misora, bonum vesperum! Я тоже весьма рад, в том числе - вниманию с Вашей стороны.
"Каждая сбитая бабушка обозначалась звёздочкой на борту. Это был звёздный автобус..."(с)
У меня хороший друг все шутил, что у них в Сибири звездочками на кузове обозначают сбитых пешеходов.
Вульфвуд с Мидвэлли - это, извините за выражение, классика. Так же как Легато со всеми подряд, почему-то получился главной шлю... э-э... отрадой фэндома. Даже странно, такой, вроде бы, индифферентный юноша.
А я стараюсь совмещать) Правда, с первым несколько сложнее, но компенсирую по мере сил.
То есть - учите? Сами? Или в рамках получения образования? Не сочтите за бестактность, просто интересно.
-
-
09.02.2010 в 18:10В аниме заявлено, что оба мужских персонажа, которых пейрингуют в основном, бабники. Ваш волочился за каждой юбкой в поле зрения - вуаля первый Обоснуй, klyment-Alex )) Очень хороший пример привела мисс Кимпейл. Этот зверь водится даже в Тригане, но, на мой вкус, он там сложный. Сложный, строгий и зверский Зверь-Обоснуй ))) Хотя бы тем, что Гансмоук - не Земля, приходится думать, какие вещи туда успели перетащить запасливые людишки, какие - нет. И нарекания типа "девочки-страховщицы не знали Колумба, а Ваш не видел грифов" относятся к досадным фактическим ошибкам, что не есть хорошо )
П.с. Мне Мидвалли жалко )
-
-
09.02.2010 в 18:20Периодически перечитываю словарик)
Вульфвуд с Мидвэлли - это, извините за выражение, классика. Так же как Легато со всеми подряд, почему-то получился главной шлю... э-э... отрадой фэндома.
Я таки в rробу видал такую классику.
*не знает, смеяться или плакать, решает втихую вознегодовать против поклёпа на... эээ... отраду фендома*
Что-то беседа как-то скачкообразно движется - от яоя до Колумба)))
-
-
09.02.2010 в 18:30Что-то беседа как-то скачкообразно движется - от яоя до Колумба - фканоне мы, одним словом
Гораздо больше латыни у наших биологов. Они не ограничиваются красивыми фразами, а зубрят длиннющие списки всяких там умных названий бабочек-хомячком-бурундучков...
У меня хороший друг все шутил, что у них в Сибири звездочками на кузове обозначают сбитых пешеходов, "Каждая сбитая бабушка обозначалась звёздочкой на борту. Это был звёздный автобус..."(с) -
-
-
09.02.2010 в 18:35Даа, я как-то ехала в автобусе со звёздочками на борту. Водитель старался соответствовать...
фканоне мы, одним словом
Ох, да... Не ожидала, что спустя такое время вкурюсь в канон с новым энтузиазмом)
-
-
09.02.2010 в 19:06Количество и качество фанфиков. Избаловал меня фендом Хеллсинг, избаловал.
Вульфвуд с Мидвэлли - это, извините за выражение, классика. Так же как Легато со всеми подряд, почему-то получился главной шлю... э-э... отрадой фэндома.
Касательно второго - святая правда! Мне его даже жалко.
Хотя бы тем, что Гансмоук - не Земля, приходится думать, какие вещи туда успели перетащить запасливые людишки, какие - нет.
И не только. Меня уже недели полторы волнует "гениальный" вопрос - по какой траектории движутся пять лун Гансмоука, если сперва их видно две, потом три. И второй - чем Вулфвуд мотоцикл заправлял, а народ - машины. Склоняюсь к мысли о газе, но тогда всплывает вопрос о его источнике... Вот что значит - крыша поехала.
Что-то беседа как-то скачкообразно движется - от яоя до Колумба)
Гораздо больше латыни у наших биологов.
А у нас не вели, хотя надо было. Хотя, чует моя печень, посадили бы какую-нибудь "специалистку широкого профиля" нам учебник перечитывать.
-
-
10.02.2010 в 05:30Меня уже недели полторы волнует "гениальный" вопрос - по какой траектории движутся пять лун Гансмоука, если сперва их видно две, потом три. И второй - чем Вулфвуд мотоцикл заправлял, а народ - машины. - ))))))) А правда! Что, и манга свет не проливает? Или как Найвз собрался уничтожать людей на Гансмоуке, при этом не задев ни себя, ни брата - как-никак, там же находились... Или зачем Вашу понадобился тот человек, который был знаком с Рем? Ну, нашел бы он его,
живого и невредимого, а дальше что? Откупорили бы пару бутылочек и стали бы вспоминать, какая славная жила на свете девушка? ))А у нас не вели, хотя надо было - это же язык и юристов тоже? "специалистку широкого профиля"
Не ожидала, что спустя такое время вкурюсь в канон с новым энтузиазмом - спустя какое время? Я смотрела аниме давно, честно. Чуть ли не года два назад. Пересмотрела - недавно, в плане сантиментов последних серий ничего не изменилось. По-моему, даже усугубилось )) Говорят, при пересмотре этого можно увидеть что-то новое
-
-
10.02.2010 в 07:59В манге на мотоцикле было что-то, напоминающее газовый баллон. Но в условиях Гансмоука я бы газом заправлять что-то поостереглась - перегреется, и всё, капут. А перегреется наверняка - пустыня же. Водород отпадает по той же причине...
это же язык и юристов тоже? Да. В нормальных ВУЗах юристы латынь учат, всякие термины латинские типа "деликта" и иже с ним. Римское право же.
Или как Найвз собрался уничтожать людей на Гансмоуке, при этом не задев ни себя, ни брата - как-никак, там же находились...
А у него в конце башню снесло, ему уже на всё было плевать. Задел, не задел...
-
-
10.02.2010 в 09:17А у него в конце башню снесло, ему уже на всё было плевать - нет, но чтобы настолько... Или почему Найвз не уничтожил людей, не впутывая в это Ваша? Взорвал бы по-тихому, потом нашел брата, развел руками, мол, так и так, все равно никого не воскресить,
бери лопатуи давай строить Новый Мир... Ему обязательно надо было, чтобы Ваш стоял рядом и аплодировал?-
-
10.02.2010 в 09:52Видимо да. Потому я и решила, что Найвз в себе не уверен. И в своих действиях тоже, иначе бы не старался так перетащить брата на свою сторону. Потому и втихушку людей убить не мог. Хотя было бы логично - всех пострелял, потом развёл руками, мол: "Они сами". И деваться Вашу было бы некуда.
-
-
10.02.2010 в 09:58